Молодой саратовец Илья Шевков, о смерти которого от коронавируса сегодня сообщила пресс-служба областного министерства здравоохранения, на самом деле скончался еще 21 августа. Об этом «СарБК» рассказала его супруга Анастасия Зубова. Женщина возмущена отношением к пациентам и родственникам в учреждениях здравоохранения и рассказала свою версию произошедшего.
По словам Анастасии, они с 29-летним супругом вернулись из Адлера 4 августа. Этим же вечером у него поднялась температура до 38 градусов. На следующий день пара вызвала врача из поликлиники N6.
«Врач послушала, сказала, что ничего не слышит, задала вопросы, где были и что делали. Мы сказали, что ездили на «Розу Хутор». «Ну, у вас перепад температур в горах, возможно, ОРВИ». Выписала антибиотики, противовирусное — стандартный набор», рассказала Анастасия Зубова.
Обеспокоенная супруга спросила, не надо ли им сдать какие-либо анализы. Но врач в поликлинику не пустила, поскольку у супруга была высокая температура. Тест на коронавирус, по словам медика, им тоже был «не положен», поскольку они не могут назвать конкретного человека из числа зараженных, с которым были бы в контакте. Илье Шевкову назначили следующий прием на 10 августа. Его супруга ушла на больничный вместе с ним, поскольку у нее температуры не было, но она заметила, что полностью потеряла обоняние.
«Тест мне тоже сделать отказались. Ни про соблюдение самоизоляции нам не сказали, ничего. У нас же просто ОРВИ! И сколько таких людей ходит!» — возмущается горожанка.
10 августа в поликлинику пошла одна Анастасия. Состояние ее супруга настолько ухудшилось, что он не смог пойти на прием. По месту жительства приехал врач, снова послушал. К этому времени (шестой день) у Ильи начался кашель. По словам Зубовой, врач давала направление на госпитализацию с неохотой: «Хорошо, если вы так хотите, но я ничего не слышу, я напишу направление на госпитализацию с внебольничной пневмонией».
Илью Шевкова положили во 2-ю горбольницу, сделали рентген, взяли кровь, тест на коронавирус и спустя два дня сообщили, что у мужчины двухсторонняя пневмония и тест на COVID-19 положительный.
«Мне самой пришлось звонить в поликлинику, сообщать, что мужа положили, что ковид, что мне надо сделать тест. На что мне ответили: тест через 10 дней, а эти дни сидите дома. В итоге его положили 10-го, тест мне сделали 13 августа. Он оказался отрицательный. Сказали, что раз отрицательный, то больше не делают. А позже я сдавала платно тест на антитела, и оказалось, что я его перенесла», — рассказывает женщина.
За это время коронавирус перенесла мать Ильи, которая виделась с сыном в день его приезда, а в больницу ее положили 17 августа. Анастасия Зубова рассказывает, что ее госпитализации тоже пришлось добиваться.
«12 августа у мужа начала падать сатурация (содержание кислорода в крови. — Ред.). Ему начали давать кислород в палате. В ночь с 13 на 14 августа он мне пишет ночью, что его переводят в реанимацию, телефон забирают, сатурация упала с 92 до 65-ти. О том, где он и что с ним, я не знала. Я нашла «горячую линию» больницы. Там о состоянии сообщают только то, что состояние тяжелое, температура такая-то и все. Через знакомых узнали, что он под кислородом, но в сознании — он снимает маску, чтобы поесть, попить, а потом снова одевает и лежит. В ночь с субботы на воскресенье (с 15 на 16 августа. — «СарБК») сказали, что маска у него во сне слетела или снялась, он долго пролежал без кислорода, после чего его долго откачивали, кололи норадреналин. Состояние ухудшилось, поставили зонд, ввели трубку ИВЛ, и он как бы находился в медикаментозной коме. Про это мне на «горячей линии» никто тоже не сказал. Мне никто не сказал, что надо везти пеленки, подгузники, воду. Мне сказали, что мы не имеем права с вас все это требовать — для минздрава у нас все есть», — рассказала супруга умершего мужчины.
Только после этого Анастасию Зубову соединили с лечащим врачом Ильи Шевкова — заводелением реанимации. Общение с ним возмутило супругу пациента.
«Он сказал, что ему давали мой номер, но звонить он не собирался. Что у него таких 40 больных, и он не собирается с каждым родственником общаться — на это у него не хватит рабочего времени. Что, мол, вам нужно? Я спросила, какое состояние моего мужа, какие нужны лекарства. «Ничего не надо, у нас все есть. Я не могу сказать, что он безнадежно болен, шансы какие-то есть, но да, он очень тяжелый», — передала Анастасия разговор с врачом.
Этот разговор состоялся во вторник, 18 августа. В последующих до 21 августа разговорах Анастасия узнала от медиков, что Илье понизили подачу кислорода на 10%, и «он ее выдержал, давление в норме». В четверг (20 августа) ей сказали, что на рентгене видна небольшая положительная динамика.
«Все начали немножко вздыхать с облегчением, говорили: он молодой, он выкарабкается. В пятницу к 17 часам я отвезла в больницу пеленки, подгузники, салфетки, поехала домой. Утром в субботу (22 августа) в полдевятого у меня зазвонил телефон. По голосу узнала заведующего. Он спросил, кем я прихожусь пациенту, и сказал, чтобы к 12 часам я подъезжала в больницу с документами…. Ни «извините, что так получилось», ни конкретных причин я не услышала. Я сходила с ума!» — рассказывает Анастасия.
Илью Шевкова похоронили 23 августа. Однако в официальной сводке минздрава данных по нему не было.
«Меня знакомые спрашивали: почему не пишут, что Илья умер. А я, говорю, не знаю, может, скрывают. И вот в сегодняшней сводке… Я по описанию поняла, что это он: возраст, приехал с другого региона… Ведь люди начинают писать «Вот, наверное, поздно обратился». А мы вовремя обратились. Только никто ничего не делал», — возмущается горожанка.
На вопрос о хронических заболеваниях Анастасия Зубова отметила, что у Ильи их фактически не было: «Только в прошлом году мы сильно переболели пневмонией. Обследовались, сдавали анализы. Тогда мужу сказали, что начинается тахикардия. Мы сообщили об этом, когда его госпитализировали. Но нам сказали, что это несущественно».
По ее словам, о том, от чего умер ее супруг, она узнала только от патологоанатома. Она предоставила редакции фото своего супруга, у которого, как указал минздрав, якобы была степень ожирения, которая повысила риск развития тяжелой формы заболевания.
В министерстве здравоохранения Саратовской области подтвердили, что 29-летний мужчина, о смерти которого шла речь в официальном сообщении ведомства, скончался от коронавируса 21 августа, а не за истекшие сутки.
«Обращаем внимание на то, что — и Станислав Сергеевич Шувалов (первый замминистра здравоохранения региона. — «СарБК») регулярно об этом на брифингах говорит, — мы говорим о последних зарегистрированных за сутки умерших. Дело в том, что от момента смерти до момента регистрации может действительно проходить какое-то время. Причину смерти необходимо установить. Для этого проводится ряд исследований, в том числе гистологические исследования и прочие экспертизы, которые занимают определенное время. Некоторые могут проходить в течение двух-трех недель. Мы не можем зарегистрировать смерть, если у нас нет четкого подтверждения, что человек скончался от коронавируса, а не от иных патологий», — уточнили в министерстве здравоохранения региона.
